...Рассмотрим же. Всему свой срок, поскольку теснота, незрячесть объятия - сама залог незримости в разлуке - прячась друг в друге, мы скрывались от пространства, положив границей ему свои лопатки, - вот оно и воздает сторицей предательству; возьми перо и чистую бумагу - символ пространства - и, представив про- порцию - а нам по силам представить все пространство: наш мир все же ограничен властью Творца: пусть не наличьем страж заоблачных, так чьей-то страстью заоблачной - представь же ту пропорцию прямой, лежащей меж нами - ко всему листу и, карту подстелив для вящей подробности, разбей чертеж на градусы, и в сетку втисни длину ее - и ты найдешь зависимость любви от жизни. Итак, пускай длина черты известна нам, а нам известно, что это — как бы вид четы, пределов тех, верней, где места свиданья лишена она, и ежели сия оценка верна (она, увы, верна), то перпендикуляр, из центра восставленный, есть сумма сих пронзительных двух взглядов; и на основе этой силы их находится его вершина в пределах стратосферы - вряд ли суммы наших взглядов хватит на большее; а каждый взгляд, к вершине обращенный, - катет. Так двух прожекторов лучи, исследуя враждебный хаос, находят свою цель в ночи, за облаком пересекаясь; но цель их - не мишень солдат: она для них - сама услуга, как зеркало, куда глядят не смеющие друг на друга взглянуть; итак, кому ж, как не мне, катету, незриму, нему, доказывать тебе вполне обыденную теорему обратную, где, муча глаз доказанных обильем пугал, жизнь требует найти от нас то, чем располагаем: угол. Вот то, что нам с тобой дано. Надолго. Навсегда. И даже пускай в неощутимой, но в материи. Почти в пейзаже. Вот место нашей встречи. Грот заоблачный. Беседка в тучах. Приют гостеприимный. Род угла; притом, один из лучших хотя бы уже тем, что нас никто там не застигнет. Это лишь наших достоянье глаз, верх собственности для предмета. За годы, ибо негде до - до смерти нам встречаться боле, мы это обживем гнездо, таща туда по равной доле скарб мыслей одиноких, хлам невысказанных слов - все то, что мы скопим по своим углам; и рано или поздно точка указанная обретет почти материальный облик, достоинство звезды и тот свет внутренний, который облак не застит - ибо сам Эвклид при сумме двух углов и мрака вокруг еще один сулит; и это как бы форма брака. Вот то, что нам с тобой дано. Надолго. Навсегда. До гроба. Невидимым друг другу. Но оттуда обозримы оба так будем и в ночи и днем, от Запада и до Востока, что мы, в конце концов, начнем от этого зависеть ока всевидящего. Как бы явь на тьму ни налагала арест, возьми его сейчас и вставь в свой новый гороскоп, покамест всевидящее око слов не стало разбирать. Разлука есть сумма наших трех углов, а вызванная ею мука есть форма тяготенья их друг к другу; и она намного сильней подобных форм других. Уж точно, что сильней земного. ___ Схоластика, ты скажешь. Да, схоластика и в прятки с горем лишенная примет стыда игра. Но и звезда над морем - что есть она как не (позволь так молвить, чтоб высокий в этом не узрила ты штиль) мозоль, натертая в пространстве светом? Схоластика. Почти. Бог весть. Возможно. Усмотри в ответе согласие. А что не есть схоластика на этом свете? Бог ведает. Клонясь ко сну, я вижу за окном кончину зимы; и не найти весну: ночь хочет удержать причину от следствия. В моем мозгу какие-то квадраты, даты, твоя или моя к виску прижатая ладонь... Когда ты однажды вспомнишь обо мне, окутанную вспомни мраком, висящую вверху, вовне, там где-нибудь, над Скагерраком, в компании других планет, мерцающую слабо, тускло, звезду, которой, в общем, нет. Но в том и состоит искусство любви, вернее, жизни - в том, чтоб видеть, чего нет в природе, и в месте прозревать пустом сокровища, чудовищ - вроде крылатых женогрудых львов, божков невероятной мощи, вещающих судьбу орлов. Подумай же, насколько проще творения подобных дел, плетения их оболочки и прочих кропотливых дел - вселение в пространство точки! Ткни пальцем в темноту. Невесть куда. Куда укажет ноготь. Не в том суть жизни, что в ней есть, но в вере в то, что в ней должно быть. Ткни пальцем в темноту - туда, где в качестве высокой ноты должна была бы быть звезда; и, если ее нет, длинноты, затасканных сравнений лоск прости: как запоздалый кочет, униженный разлукой мозг возвыситься невольно хочет. Иосиф Бродский #konis_poetry #konis_russia

Теги других блогов: любовь жизнь пропорции